Я приехал к нему и начал работать. На тот момент у меня было только 10 классов образования. В Нижнем (тогда в Горьком) я устроился в ремонтно-строительное управление помощником плотника. Через полгода стал плотником II разряда. И вот так пошло. Днем работал, вечером учился на подготовительном отделении в Горьковском строительном институте. Через год поступил туда на факультет промышленно-гражданского строительства. Параллельно я продолжал работать. Когда учился на втором курсе, я был уже мастером, после этого, на третьем курсе, я был начальником участка, а на пятом — уже главным инженером. По окончании института в 1991 году я стал генеральным директором фирмы «Стройкомплекс».

Если честно, во времена Советского Союза не приходилось сталкиваться с такими трудностями, как это бывает порой сейчас. Все советские народы действительно ощущали себя единой семьей. Мы тогда не воспринимали Россию и Азербайджан как отдельные страны. Поэтому, приехав в Нижний Новгород, я думал, что отучусь и вернусь обратно. Но все сложилось по-другому. Здесь у меня появилась уверенность в своих силах. Только здесь я своим трудом, своими знаниями начал зарабатывать деньги. Дома я помогал родителям, но это естественно, это качественно другой труд — это помощь.

Потом я получил второе высшее образование в Нижегородс-ком государственном университете им. Н. И. Лобачевского — юридическое. Оно было просто необходимо мне, поскольку я стал руководителем строительной компании, и мне потребовалось вникать в эти тонкости. В те годы законодательство начало очень стремительно меняться, и, к сожалению, это продолжается и сегодня.

Вот так начался мой путь здесь, на Нижегородской земле. Скажу откровенно: Нижний Новгород я считаю своей второй Родиной. Родина — это, прежде всего, место, где ты родился. Но Родиной можно также считать и то место, где начался твой самостоятельный жизненный путь, где формируется твое представление о вещах, где тебя окружают люди, которые тебе дают поддержку. И вот это для меня именно Нижний Новгород. Но во всем, чего я достиг и до 91-го года, и до сегодняшнего дня, есть заслуга моих родителей, воспитания, которое они мне дали, заслуга и моих друзей, среди которых, к слову, люди разных национальностей, которые были со мной все эти годы.

— Во времена Советского Союза все люди ощущали свое единство. Как изменилась эта обстановка сейчас?

— Дело в том, что во времена Советского Союза в силу специфики внутреннего устройства государства — отсутствия деления на отдельные республики, единой экономики — не было ощущения границ между нами. Все — и руководители, и простые рабочие — часто ездили по всей стране. И разграничения по национальности тогда не было. К сожалению, после распада Советского Союза, когда образовалось несколько отдельных государств, каждое из них начало, что называется, тянуть одеяло на себя, и начались череда этих ужасных межнациональных, порой братоубийственных конфликтов. Это до сих пор во многом определяет межнациональные отношения и сейчас.

Но, слава Богу, сейчас все более или менее уже нормализуется по сравнению с тем, как все было до 2000 года, — конфронтация пошла на убыль. Мне, как представителю власти, особенно отрадно, что важность создания бесконфликтного пространства в нашей стране понимают на высших уровнях. В частности, на последней встрече президента Владимира Путина с руководителями отделений партии «Единая Россия» председатель Госдумы Борис Грызлов внес предложение, поддержанное президентом. В преддверии выборов в партиях неизменно возникают порой неприкрыто националистические настроения. Поэтому, чтобы пресечь возникновение экстремистских по духу программ в партии, он предложил собрать вместе руководителей всех партий, общественных организаций и выработать необходимые меры. Такая инициатива, на мой взгляд, демонстрирует, что в Госдуме обращают на эти вопросы самое пристальное внимание.

— Как вы считаете, повлияло бы каким-то образом на решение вопросов борьбы с ксенофобией мусульманское представительство в органах государственной власти?

— Возможно, мой ответ можно будет счесть парадоксальным. Но за те 16 лет, что я являюсь руководителем, никогда в жизни национальность или вероисповедание не были для меня критерием оценки человека: я не принимал людей на работу и не выбирал тех, с кем мне общаться, по этим признакам. Может быть, это потому, что когда я общался с другими нижегородскими руководителями — православными, иудеями, — с их стороны я тоже никогда не ощущал такого отношения к себе.

Поэтому я не могу сказать, что в органах власти должен присутствовать какой-то процент мусульман. Самое главное, чтобы люди, занимающие ответственные посты в органах власти всех уровней — местных, областных, федеральных, — были достойными людьми.

— В этом году мы отмечаем 100-летний юбилей первой мусульманской фракции в Госдуме. Вам не кажется, что сегодняшняя ситуация очень похожа на ту, что была тогда, столетие назад, и что сегодня назрела необходимость в представлении интересов мусульман на более высоком уровне?

— Позволю себе не согласиться с такой постановкой вопроса. Дело в том, что закон на федеральном уровне не принимается отдельно для мусульман, отдельно для евреев, отдельно для христиан — закон един для всех, независимо от вероисповедания. Дай Бог, чтобы у законодательной власти стояли достойные люди, которые никогда не примут таких законов, которые ущемляли бы чьи-то интересы. Если создать мусульманскую фракцию, отдельно православную фракцию, тогда у нас получится просто религиозное правительство.

— Возвращаясь от вопросов федерального масштаба к нашим локальным делам, хочу попросить вас прокомментировать один эпизод. Не так давно на одном из нижегородских рынков появился плакат с призывом к русским покупателям поддержать русских продавцов и не способствовать обогащению мигрантов.

— В ответ на это я могу сказать только то, что умный человек купит на рынке то, что ему понравится, если его устраивает цена и качество продукта, который его интересует, — независимо от того, кто продавец. Главное, чтобы продавец осуществлял свою деятельность на законных основаниях.

Наш президент неоднократно подчеркивал, что мигранты, в частности, из Азербайджана, являются такими же гражданами страны, если они находятся здесь законно. У нас в государстве, к сожалению, есть люди, заинтересованные в создании национальной напряженности, которые поэтому сталкивают людей лбами. И нужно просто понимать, что если человек занимается предпринимательской деятельностью законно, платит налоги всех уровней — независимо от его национальности, то часть тех денег, которые вы заплатите за продукты, вернется к вам же — в виде детских пособий, благоустройства территории около дома.

Я согласен с тем, что, к сожалению, не все занимаются предпринимательством на законных основаниях, и вот с этим действительно нужно бороться.

И потом, очень печально, что азербайджанцев однозначно ассоциируют только с «торгашами». В этом плане пример с этим плакатом не очень показательный, потому что на рынке мы имеем дело немножко с другим контингентом — туда приходят люди попроще, которые не ведутся на такого рода провокации просто в силу того, что их интересует качество и цена тех продуктов, за которыми они приходят на рынки, а не национальная подоплека этого вопроса.

— Каким образом создание национально-культурной автономии азербайджанцев в городе может повлиять на эту ситуацию, на восприятие азербайджанцев в обществе?

— Ее первоочередной задачей, как мне представляется, должно быть распространение положительного образа нашей нации. Ведь азербайджанцы живут здесь не один десяток лет, и они не все торгуют на рынке. У нас в Нижнем Новгороде живет очень много достойных людей, и они очень много делают на его благо. Среди азербайджанцев в нашем городе очень много прекрасных врачей, работников внутренних дел — полковников, капитанов, — бизнесменов, которые занимаются благотворительностью, очень много людей, которые состоят на госслужбе — в муниципальных, областных учреждениях.

Поэтому я очень рад, что в городе появился такой культурный центр. Мне кажется, он должен объединить всех азербайджанцев. Автономия должна довести до всех людей, независимо от национальности, что мы, азербайджанцы, — равноправные члены этого общества, члены этой большой семьи, что мы не отделены от всех остальных сообществ. Очень многие женятся здесь, здесь растут наши дети и внуки, здесь наш дом, наши друзья. Мы считаем себя азербайджанцами, но мы живем здесь и считаем себя частью этого общества, и поэтому делали, делаем и будем делать все для того, чтобы Нижегородский край процветал.

— А насколько большое значение отводится сохранению именно азербайджанского духа в смешанных семьях?

— В смешанных семьях дети ходят в русские школы, общаются в основном с русскими людьми. Но вместе с тем они знают и азербайджанский язык. Терять свои корни нельзя. Дети должны знать историю своего народа, традиции и находить этому применение.

Когда мы молодые, мы думаем о себе, когда женимся, мы думаем уже о нас двоих, мыслим за двоих. А вот появление на свет ребенка — это двойное рождение. С рождением ребенка появляется на свет и смысл твоей жизни. Появляется желание жить ради ребенка.

Помню, как много лет назад, когда болел мой папа, он сказал: «Не дай Бог со мной что-то случится, как они будут жить?». То есть человек боится не своей смерти, не о себе печется, а боится оставить своих детей одних. И это то, что я хочу пронести с собой через всю жизнь, — заботиться о своих детях, делать все для того, чтобы они жили счастливо. И в то же самое время не забыть своих родителей. Я всегда считал, что я во всем могу положиться на Всевышнего, которого я не вижу, но в которого верю. А на земле моя опора — это мои родители. Потому что все, чего я достиг в своей жизни, то, что растут мои дети и я радуюсь, глядя на них, — это все благодаря им. Поэтому для меня их присутствие, их здоровье — это самое главное.

Первые слова, которые произносит ребенок, — это «мама» и «папа». А по-азербайджански это «ата» и «ана». И это они говорят еще тогда, когда они еще не знают, кто они — какой национальности и вероисповедания. И вот так, в родителях и детях хранится связь поколений и связь времен.

Беседовала Наиля Тарджиманова